О языке русском

В Москве в Доме книги на Тверском я увидела на самом почётном и товарном месте толстую белую книжку, написанную бесполым существом И.Л. Резниченко. Называлась она большими безликими буквами «СЛОВАРЬ УДАРЕНИЙ РУССКОГО ЯЗЫКА». А сверху был приставлен эмоциональный жёлтый ярлычок «Новые нормы произношения в русском языке!».

Согласно новым нормам теперь дозволено намного больше. Так вот из-за чего сыр-бор то разгорелся! Депутаты Питерского ЗАГСа, выйдя из вкусных жирных отпусков, первым делом бросились обсуждать- нет, не башню Газпрома, а эти новые нормы, и почти все единогласно стали выказывать возмущение, и по всякому ударять среднеполую фамилию Фурсенко.

Литераторы города Питера отнеслись к этим нововведениям хладнокровно и с юморком.

В «Борее» Наташа Романова зачитала свою статью перед заслуженным писателем старшего поколения Валерием Поповым, рок-писателем Владимиром Рекшаном и философом Валерием Савчуком, а также кучкой посетителей. Все зааплодировали.

Рекшан- Положить всю жизнь на то, чтобы добиться права сказать публично слово «Х**»- ну, не знаю… Если кто-то ушёл и не стал слушать стихи с этим словом - так это его право. А то получается тоталитаризм наоборот: Всем слушать слово х**! Для того и существует запас языка литературного и окололитературного. Когда не хватает языка литературного- можно воспользоваться нелитературным. А если говорить хулитып**дишь пи**ишьтыхули и т.д.- то быстро надоест. Это как в скучный осенний вечер говорить ни о чём. Какова жизнь, такова и речь. И изменение языка не решается ЦК КПСС. Ни Романова, ни Единая Россия на язык повлиять не могут!

Дудина -Могут! Я видела толстый словарь, дающий послабление правилам произношения и т.д. Он спущен сверху. Теперь ученика Петю за неправильные ударения двойка не ждёт. И дети Пети, пожалуй, совсем уж разболтаются…

Рекшан – Да это всё издательский проект! Кто-то получил казённые деньги

Д -То есть просто распилка денег?

Рекшан -Не распилка, а госзаказ.

Попов- меняли уже русскую речь язык в университетах, писали 20 учебников. Это, конечно, заработок. Но принудиловка не нужна ни с той, ни с другой стороны. Насаждаемый мат станет таким же скучным, как чиновничьи канцеляризмы. Разрешённое теряет вкус. Некоторые классики говорят, что культура падает

Рекшан- Деградация общества налицо.

Дудина- Может новые нормы- это естественное примирение с реальностью? С деградировавшей, но всё же реальностью.

Рекшан- На войне говорить высоким стилем сложно. Там, бля*ь, или за Сталина, или на доты, или к стенке. У нас был суровый период истории, собственно, он и продолжается. Народ сталкивается с ситуациями, когда кроме как сказать **твоюмать и нечего. Какова жизнь- таков язык.

Попов- В мате есть энергия. Вопрос в том, сколько в нём нагруженности. Если мат лёгкий- то грош ему цена.

Дудина- Речь идёт о том, насколько народную речь нужно канонизировать, делать всеобщей и рекомендуемой за образец.

Попов- Богемную речь?

Дудина- Богемная и народная похоже что совпадают. Народ матерится виртуозно- от детсадовцев до дряхлых старичков, от преподавателей вузов до торгашей и менеджеров. Ударения из народной речи сделали нормой, потом можно будет и мат сделать нормой.

Попов- Да эти ваши старички и дети из деревни!

Все- Да не из деревни они!

Попов- Мой отец из деревни. Я написал повесть, где использовал его матерную частушку. Отдал её в «Новый мир», они там гордятся своим христианством, борьбой за чистоту русского языка. «Частушку уберёте?»,- спросил я у них.

Все- А что за частушка?

Попов- «Подойду-ка я с милёнком к Комитету бедноты. Выпишет там нам начальство на пол *уя е*оты».

Все- Хорошая частушка!

Попов- И вот всю эту частушку оставили! Видно в ней время. Эпоху характеризует. Порнография нашего времени запрещена. А порнография 1910 года- это уже высокое искусство, её показывают в музее эротики в Париже. Мат как исторический памятник- он интересен.

Дудина- Забор нужен для мата?

Попов- Нужен, пусть пробивает, а то будет растекаться как лужа.

Дудина- То есть можно разрешить в газетах и журналах выражаться откровенно до глубин.

Попов- Пусть штрафуют или сажают- тогда цена этого усилится.

Рекшан- Человек любит сладкое, а вы ему насильно перец будете совать?

Попов- Они боролись за гламур, кровь за него проливали, а вы будете его глянцевую корочку разрушать!

Рекшан- Есть просто матюги, а есть от ума и от моды. Вот есть работяга, у него слов других нет, он несколькими словами мастерски оперирует. По-другому ему и не сказать, и по-другому его и не поймут.

Попов- Это древний язык и мало развитый.

Дудина- У Наташи слово зае*ло написано латинскими буквами. Значит- развивается!

Попов- Это уже почти гламур! Стихотворения у неё коряво-бесстрашные. Всё зависит от таланта.

Дудина- То есть таланту всё дозволено? А школьнику нет?

Попов- Ну пусть школьник напишет сочинение и употребит, а я поставлю ему пять или два. Пятёрка не исключена

Дудина- В ЕГЭ может графу ввести – на знание русского мата?

Все смеются.

Рекшан- Я тут матерную сказку написал. Психоаналитическая терапия, к 1150 летию Новгорода. Гостомысл всех уё* и т.д. Это стало архетипическим приёмом у меня.

Дудина- Лет через 10 школьники будут писать, как Вронский уё* Каренину, это будет восприниматься не как брань, а как древнее ёмкое слово.

Рекшан- Пусть пассионарная Романова прикажет- материться всем! И заставит сдавать зачёт на филфаке по мату.

Дудина- Новый словарь подделывается под наплыв гастарбайтеров, под их речь, под всё более густой котёл глобализма.

Савчук- Известна история, как человека в Англии не взяли диктором из-за того, что у него речь чересчур чистая, и его не понимают многочисленные приезжие. Если вернуться к проблеме легитимации маргинального языка, то во всей этой ситуации главное не то, что 80 процентов говорит неправильно, а 20 правильно, и надо нормы подгонять под большинство…. То, что где-то на Таймыре вообще говорят «кофе», значит, он там есть, и это прогресс! Мне интересна позиция интеллектуалов и интеллигенции—почему-то все они стали поборниками строгих норм и правил.

Все- Неправда! Мы не поборники норм и правил!

Савчук- Это тут в бореевской атмосфере все против. Странным образом все возмущены размыванием норм…

Дудина- Возмущены больше всего депутаты, чиновники и прочие представители власти. Может из зависти, что не им дали попилить деньги на словарь? А интеллигенция, напротив, за подгон нормы к сменившейся реалии языка?

Савчук- Тут вот что интересно. Говорил по правилам- ну так и говори, новшества не запрещают тебе говорить правильно! Но тут возникает другое. Вышла почва из под ног, чтобы кого-то уличать, что он говорил неправильно- вот фишка то в чём! Выбивается снисходительно -высокомерная патерналистская образованная оппозиция необразованным слоям. Все помнят, что инстанция нормы и порядка- она находилась в филологических кругах. Вот в Германии все говорят по-разному, и это не воспринимается как ошибка. Одному моему знакомому, русскому, в Севастополе сказали: «А ты говоришь с акцентом, ты не местный!». Это его поразило, что не они говорят с акцентом, а он…. В поднявшемся возмущении размыванием норм есть нечто ханжеское- желание сохранить норму как основание для своего высокомерия. Чтобы других уличать в неправильности. И вообще – чем нувориш отличается от аристократа? Тем, что аристократ может нарушать правила, а нувориш никогда не нарушает.

Романова- В курятниках, в школах, в бухгалтериях, где малообразованные бабы работают, там тоже идёт страшное возмущение реформами русского языка. У меня была презентация в Крупе, так там менеджер с трагическим пафосом восклицала: «Кофе для меня всегда будет он!». То есть этот кофе стал для неё поводом для социальной агрессии.

Попов -Высокая норма никого не задушит! Я бы этих тёток не осуждал. Кофе- это у них единственный способ быть культурными. Русский язык потеряли, городской не обрели, а им хочется быть красивыми. Кофе - это их знамя боевое. Любая глупость социально мотивирована, и это надо прощать.

Дудина- Тут есть ещё один аспект. Когда дети растут, то они очень нуждаются в знании твёрдой нормы. Расплывчатость и двуязычные толкования их злят, им нужно чёткое понимание «да и нет», «хорошего и плохого». У детей нет чувства юмора. Чем сильнее норма, тем интереснее потом будет её расшатывать. Всё же зря мы все так дружно бросились высмеивать нормативщиков. Нормы нужно подгонять к реалиям, но всё же незыблемое что-то должно сохраняться, хотя бы в педагогике и образовании.

Рекшан- Кстати, мне не нравится, когда политики и законодатели начинают говорить бандитским языком. «Стрелялки», «опустили», «крышевать».

Попов- Путин недавно сказал « два по двести».

Все-О!

Попов- Он сказал «два по двести миллиардов», это передали по первому каналу.

Дудина- А вот интересно, что там с английским языком делается на самом деле? Это с жаргонизмами и диалектами у них, наверное, миллион слов. Мне кажется, что у нас получился убогий словарь в 50000 слов, свидетельствующий об умирании языка, так как его составлял слой бухгалтеров от филологии, мало знакомых с современной литературой и жизнью.

Попов- Мой друг в Англии говорит, что все привычные английские слова уже заменены более продвинутыми, уже никто не говорит бук и тейбл. Это нормальный процесс.

Савчук- Это поколенческие особенности.

Попов- Нет, там уже и старики говорят по новому, и Оксфорд говорит по иному на свом искажённом языке.

Савчук -Любое сообщество репрезентирует себя в особенных структурах речи. Это опознавательные знаки.

Рекшан- Вот философы соберутся, и сразу видно, что это философы, у них свой новояз. Сидишь, и думаешь, что же они сказали…

Савчук- Это такая игра. Есть кодовые слова, по которым каждый осознаёт себя, опознаёт своё сообщество. Кстати, я не люблю,. когда ругают школьных учителей, врачей и милиционеров. Каждый, у кого ребёнок пошёл в школу- он сталкивался с особой радостью от того, когда его ребёнку в школе в первом классе попадается хорошая учительница. Никакая выставка, книга, поэзия не приносят столько радости.

Д- Понятно, это встреча с человеком- нормой.

Савчук- Есть фальшь в том, чтобы всех ругать. Любой радикальный жест не мыслим без оснований. Если всё разрушено- то ты даос, ты ни на что не опираешься. Не стоит ругать школьных учителей.

Романова- у них позиция ментовская априори. Если ты пришел работать в школу с мелкими- ты должен быть ментом!

Савчук- мы живём в эпоху демагогии, фальши и самообмана, в которой сильно культивируются права ребёнка, а права взрослых, учителей и родителей явно принижаются. Учитель должен иметь право и мать должна иметь право. Однобокий крен в сторону прав детей – это ненормально.

Дудина- также как однобокией крен в сторону прав сексменьшинств. Вообще мир слишком далеко катится в сторону, противоположную от тоталитаризма и авторитарности, при этом выплёскивая с водой ребёнка. Учитель нужен. Норма нужна. Насилие более развитых и образованных, более мудрых и более нормальных над маргиналами- это очень нужно. Тут 1 сентября пришёл в школу на окраине города работать мой друг, крупный блондин с университетским образованием. А в классе- русских детей нет, одни дети гастарбайтеров. Мой друг-учитель говорит детям:»Дети, здравствуйте!». А они ему хором «Хуяствуйте!». И так далее, дети были как свора неуправляемых разбойников, они матерились, бегали по классу, дрались между собой. На следующий день мой друг ушёл из школы, нового учителя туда вряд ли найдут. Во Франции уже 10 процентов выпускников школ не умеют читать и писать. Нас ждёт тоже самое….

Попов -Не верю, что дети сказали «хуяствуйте». Они тянутся к конформизму, папа им говорит: «Учи русский язык, нам здесь жить!».

Романова- Неправда! Увы, они у нас не ассимилируются.

Попов- Они запуганы. И откуда они мат знают?

Романова- Да послушайте их речь! Они говорят на своём языке примерно так: тттттблять ттттт хуй.

Дудина- Да, русский язык благодаря мату стал международным. Вот философ Наташа Постолова считает мат императивным, настроенным на отреагирование, он не предназначен для коммуникации. Те, кто матерятся, они живут в системе означающих, которые им не принадлежат. Я с ней согласна- это язык слабых, хотящих выглядеть энергичными и сильными.

Рекшан- Ну, что поделать! Это процесс необратимый. Я тут был в сельской местности. Заброшенный дом, лесок, таджики какие-то поселились. Смотрю- таджик с палкой пасёт коз на фоне берёзок, сосен и кустов. Неприятная сцена! Так и хочется сказать – бля*ь! Русские коз-то не пасут! И – увы- коров не пасут! Многие тут из нас пасут коз? Пусть эти таджики говорят плохо по-русски, зато они нас научат коз пасти, и что-нибудь вместо нас, хорошо говорящих, полезное сделают. Мы как зажиревшие и развратные римляне, и вот приходят дикие франки, галлы какие-то.

Дудина- В результате языки Гомера и Цицерона умерли…

Рекшан- Как умерли! Они просто перешли в другую ипостась. Получился французский язык- очень даже хороший и литературный.

Савчук- И вообще- какой древний язык не умер? Это участь всех языков!

Рекшан- Данте между прочим писал на вульгаре- примерно как сейчас матюгами кто пишет. Надо по латыни, а он на народном. Язык такой, какая жизнь Проблем с языком нет, проблемы есть с обществом

А потом мы с Наташей Романовой попали на презентацию книги Якова Гордина и Андрея Арьева о поэте Георгии Иванове. И Яков Гордин вот что сказал о русском языке:

-С языком ничего делать не надо, так как он живёт своей мощной и органичной жизнью. И когда пытаются что-то с ним делать, он отбрыкивается со страшной яростью. За язык не надо бояться! Вот, казалось бы, Петр Великий русский язык взял и погубил. Никогда не было такого количества искорёженных, странных, полурусских- полуголландских и полунемецких слов, то есть они тогда говорили на таком велипюке. Почитайте письма Петра и Меньшикова- чем они обменивались! Я язык всё это переварил, всё, что нужно, он взял, что не нужно- забыто. Никакого минхерца в помине нет. В течение 18 века выработался практически тот язык, на котором мы сегодня разговариваем. И совершенно так же, как появлялись жаргонизмы в пушкинское время, шедшие от французских калек, так потом появлялись жаргонизмы в народовольческие, народнические, нигилистические времена. А что делали с языком после революции? Казалось, что из этого получится какой-нибудь особый советский язык. Ничего подобного! ЕГЭ- это вообще безумие, но это другой вопрос. Никакого отношения к знаниям он не имеет. Сегодня установочные словари будут существовать сами по себе, а язык- сам по себе. И Иосиф Бродский любил жаргон, и много вносил жаргонизмов в стихи, и это выглядело абсолютно органично. Не надо ничего бояться – язык за себя постоит.

После этой речи Якова Гордина мы с Романовой смело подарили ему и поэту Кушнеру свои книжки стихов- «Заебло» и «Опять отпиздили поэта». На своей книжке Романова написала: «Моему учителю», а я: «Товарищу по поэтическому цеху».