Даша Мачнева

Однажды замечательная художница Ира Васильева познакомила меня со своей подругой замечательной художницей Дашей Мачневой. Потом мы пришли к Даше в гости. Её работы очень мне понравились. Мавр убивал Дездемону, толстые циркачки играли с крокодилами, охотники весело охотились на львов, питерский мужичок летел над городом аки воробей. Картины были лёгкими, весёлыми, недаром Даша заканчивала Мухинское училище как художник по стеклу. Её отец был известным художником, работавшим на Дядьковском стекольном заводе, а мама- главным художником Ленинградского цирка. Ещё мне понравились Дашины тряпичные куклы, которых она когда-то делала. Это были весёлые, фривольные и нагловатые куклы, чем-то напоминавшие народец из театра Карабаса Барабаса, в-общем, что-то итальянско-марионеточное. Тогда Даша ещё не знала, что попадёт надолго в Италию.

Первым мужем Даши стал питерский художник Саша Гущин, тоже представитель культурного питерского рода. У Саши и Даши родились две дочки- Лиза и Ксюша. Но началась перестройка, финансовые трудности, семья распалась. Даша встретила симпатичного интеллигентного итальянца Витто, любителя искусств и игры на виолончели, и оказалась с дочерьми в Италии. Потом Даша встретила другого замечательного итальянца- Мауро. Девочки выросли настоящими итальянками. И вот я оказалась в гостях в доме у Даши и Мауро в местечке Пеша, на берегу одноимённой реки.

Пеша находится недалеко от Флоренции, в очень живописных горах, это место туристы называют Пешетинской Швейцарией- из-за сходства пейзажей. Бурная горная река, горы, поросшие буком, каштаном и лианами, повсюду- древние средневековые дома и городки на вершинах гор, непременно с колокольной башней и часами на маленькой средневековой площади.

Дом Мауро оказался бывшей средневековой мельницей. Три этажа, подвалы выходят прямо на бурный поток, толстенные стены из огромных камней. Мауро когда-то жил в городе. В городе выросли его родители, они были рабочими на заводах. Но деды и прадеды Мауро когда-то жили в деревнях, имели свои дома, обрабатывали земли. И вот в Италии что-то изменилось лет 10 назад, стало вдруг модным возвращаться к своим корням, покупать деревенские дома, заниматься фермерством. 6 лет назад Мауро взял у правительства кредит и за 100 000 евро купил заброшенную древнюю мельницу на реке Пеша. Сделал новые деревянные перекрытия, соорудил винтовую лестницу из брусков, расчистил камин, поставил новые рамы. Дом получился трёхэтажный, почти как средневековый замок какой-то. На третьем этаже- спальня, на втором- кухня с огромным столом, старинными креслами, сделанными по римскому образцу. Внизу- огромные хозяйственные помещения со сводчатыми потолками, и ещё вторая часть дома с несколькими комнатами и мастерской Даши. Картины Даши потрясли меня. Несколько широких взмахов кистью- и полное ощущение бирюзовой Адриатики, оранжевого марева холмов Флоренции, пирамидальная зелень итальянских холмов. Редкая и точная, лаконичная петербургская живопись… Очень хорошая авторская керамика. Всё это продавать здесь в сельской местности затруднительно, по многим причинам… Да и работ у Даши в Италии оказалось меньше, чем в Петербурге.

В солнечной и жаркой Италии зима длится, увы, долго и скучно, почти как в России. В ноябре начинаются холода, и длятся они до марта-апреля. Плюс 10 градусов днём, ночью до нуля, на самом деле это холодно и противно. Особенно если учесть, что Европа безалаберно привыкла радоваться жаркому лету, и совсем не готова к уютной жизни зимой. Русских печей здесь нет, камины дом совсем не нагревают, если только не усесться прямо возле огня. На улице от нуля до плюс десяти, и в доме точно также. А я то думала, почему на картинах европейских художников средневековья и ренессанса дамы и рыцари так любят меха. Нет ничего лучше меховой шубки, толстого бархата и множества всяких одёжек-пододёжек, толстенных юбок, пухлых штанов, шерстяных чулок, а также желательно бархатный тёплый берет на вате- и тогда ещё в каменном европейском доме зимой европейской можно как-то перекантоваться.

Постели в доме Мауро нас потрясли. Огромные, с пятью одеялами, представляющими собой всевозможные варианты борьбы с холодом. Кроме обычного, пухлого, на вате- одеяло 70-х годов с электрическими проводками, включающимися в сеть. Сверху- итальянской бабушкой вязаный плед в крупную дырочку, очень даже согревает. Совсем сверху- ковровое покрывало с радостным флорентийским красно-голубым орнаментом. Ах, капитализм, вот у нас во второй половине 20 века покрывала в СССР делали каких-то бежево-серых тонов, что-то с цветоощущением у наших фабричных художников было не то, глубокая депрессия у них была, и они ею щедро делились с потребителями.

Но даже пять одеял не спасали. Голова ночью сильно мёрзла, даже под волосами. Хотелось вязаного ночного колпака, как в кино или в сказке.

Утром мы выбегали на улицу, там от взошедшего солнца было теплее, чем в средневековом каменном мешке.

В доме своём Мауро развёл 10 кошек, ибо дом был наводнён мышами и крысами, но фирменные итальянские кошки быстро с этим безобразием расправились. Кошки нас потрясли, у них, очевидно, от перепадов температур, шерсть была густая, с подпушком, а снаружи лоснящаяся и жёсткая. Глаза у кошек были как у античных прорицательниц. Глава кошачьего прайда, чёрный кот по имени Сибилло, воистину был колдуном и магом, он видел привидения. Мы сидели за большим семейным столом, тут что-то задуло, зашумело, дверь захлопала, камин зашуршал- Сибилло уткнулся раскосыми глазами в воздух, ощерился, он явно видел в воздухе то, что люди не видели. По глазам кота можно было наблюдать за передвижениями призрака!

Но спать в доме было не страшно, несмотря на скрипучие полы и потолки. Дверь из дома выходила прямо на горное извилистое опасное шоссе, но двери можно было не запирать. В Италии сейчас нет преступности. Ночью мне снилось что-то волшебное и прекрасное, как хитрые улыбки Сиенских мадонн и сказки Гоцци.

Кроме 10 кошек на ферме Мауро держал муллу Карину. Мауро разводит на ферме фасоль, но недавно он прикупил оливковую рощу на вершине горы, и мечтает возить на мулле мешки с оливками. У Карины тут же появился поклонник- страстный рыжий жеребец по имени Соло, что означает Солнце. Это Солнце иногда подстерегало Карину и набрасывалось на неё. Интеллигентная питерская художница Даша выскакивала из дома-замка с зонтиком и сражалась с Солнцем за честь Карины. Жеребец Солнце нас потряс своими умными проницательными человеческими глазами, живёт он у соседа Мауро- в соседней бывшей мельнице.

Мы, недолго думая, отправились в гости к соседу. В отличие от Мауро, который в этих местах- новый человек, сосед Мануэль оказался представителем древнейшего местного рода, его предки тысячелетиями жили в этом месте, на берегу этой реки, под этой горой, тысячелетиями они кормились от мельницы, жернова которой неустанно крутила горная Пеша. Увы, жернова валялись за домом, мельница давно не работает, Мануэль постарел, дети его уехали в город, он живёт на реке трудной стариковской жизнью, окна первого этажа от холода и ветра заделал полиэтиленом, развёл декоративных курочек и сторожевых собак. Собаки охраняют участок Мануэля от диких кабанов, лисиц и волков, которые иногда сюда заглядывают.

Иногда по горам бегают охотники с мобилами и ружьями, они пытаются подстрелить кабанчика или оленя.

К Даше в гости мы приехали весёлой компанией – Коля- филолог, реставратор Аркадьич и философ Олег. За домом я увидела древнюю римскую дорога, которая вела в горы. Дорога была удивительно вымощена- камень к камню, с выдолбленными желобками для стока воды. Дорога была усеяна палой листвой, но сделана так, что листья на ней не образовывали гумос и почву, они сами собой с камней смывались. Потрясающее сооружение! Мы пошли по дороге наверх, встречая свежие кабаньи следы. Я пыталась представить себе, как 1000 лет назад, а может и 2000 по этой дороге от мельницы наверх поднимались лошади и ослики с поклажей, тащили муку на вершину горы в селения. По дороге то и дело встречались развалины древних домов, живописно увитые диким виноградом. На вершине мы наткнулись на большое ухоженное поместье с господским домом и хозяйственными пристройками. Солнце зашло и стало быстро темнеть. Ровно в 7 часов с вершины соседней горы, на которой находился древний городок Виллано, вдруг раздался медовый звон колоколов. Ему откуда то с другой горы ответил другой сельский колокол. Ещё откуда-то издалека забил третий колокол, уже с басистым голосом. Боже мой, так они переговаривались ещё при Рафаэле и Джотто! Какие благословенные сельские места, жизнь в которых не прекращалась никогда- ни во время чумы, ни во время военных конфликтов между какими-нибудь гвельфами и гибеллинами.

Лес вокруг стоял стеной, терновые кусты с жуткими колючками делали его непроходимым. На римской неснашиваемой дороге я увидела шкурку дохлого ёжика. Вдруг я увидела, что всё вокруг покрыто серыми колючими шкурками дохлых ёжиков! Это оказались оболочки переспелых перезимовавших каштанов.

Наступила ночь. В чёрном небе зажглись крупные звёзды, все горы вокруг покрылись огоньками жилых домов. Стало уютно и приятно, такое чудесное сочетание дикой первозданной природы и обжитости её людьми. Мы шли по роскошной гладкой асфальтовой дороге, которая петляла вокруг гор, спускалась к бурным потокам и водопадам, опять куда-то поднималась. Наконец мы вышли на наше шоссе и осели в ближайшей таверне. Цены на вино и колбасы средневековых размеров были смешными и наивными после туристской обдираловки в Венеции и Флоренции. За прилавком работала семья- дама средних лет, её муж, потом откуда-то с гор в кафе зашли молодые парни. Мауро нам сказал, что после 7 вечера, после звона колоколов, местные жители любят собираться в ресторанчиках и тавернах, есть пиццу, пить вино, обсуждать новости.

То бишь ныне колокола оповещают время пить граппу.

Мы вернулись в дом Мауро. После пышного ужина, тостов и вина в гигантских бутылях все уткнулись в телевизор. В горах он ловит 10 программ. На следующий день, когда гости уехали, мы вкусили прелести фермерской жизни. Огонь в камине почти не грел, люди и кошки- все мы чуть ли не лезли в пекло, чтобы согреться. Одели на себя шапки, куртки, толстые носки. Хотелось чунечки одеть. По телику Берлускони соперничал с Проди, в дебатах участвовали представители того и другого. От Проди был интеллигентный старик, от Берлускони- красотка с силиконовыми губами. Понятно было, кто победит. По русскому каналу пели чудовищно пошлую попсу чудовищные русские девахи, почти голые, с очень порнографичными телодвижениями. К Лизе и Ксюше в гости пришли их итальянские женихи- юный фермер из соседней деревни и юный ученик повара. Они были прекрасны в своих тёмных кудрях, с влажными виноградными глазами, белозубыми улыбками, будто только что сошли с картин Брюллова. Молодёжь с восторгом смотрела на русских певиц. Слов они не понимали, а всё остальное им нравилось! Мауро предложил всем заняться делом. Он принёс мешок фасоли и высыпал её на древнюю столешницу. Мы начали перебирать фасоль- белые зёрна в одну кучку, в одним пятнышком- в другую, совсем брак- в третью и т.д., где-то 5 сортов. Через 10 минут пальцы от холода задубели и стали примерзать к ледяной фасоли и столу.

Интеллигентный Мауро в очках улыбнулся нам, он всё понял… Фасоль Мауро тонкокожая, высоких диетических свойства, и продаётся в магазинах по 30 евро за килограмм. Мауро не успевает её выращивать в нужных количествах. К тому же трудности с землёй- как и 1000 лет назад плодородная земля в горах- результат огромного труда. Нужно вырубить лес, сделать террасы, выложить их камнем, чтобы почва не смывалась, наносить землю… Фасоль даёт Мауро неплохие доходы, недавно он провёл в доме отопление, сделал роскошную сантехнику.

Утром мы напоили мула, Даша села за руль своей старой красной машинки, окна которой за ночь покрылись инеем. Из-за скалы выскочил лихач, но вовремя успел притормозить. Вдоль речки Пеша то и дело встречались заброшенные и действующие бумажные фабрики. На склоне копошились албанцы, которые по чьему-то разрешению или без него налысо вырубили лес.

Через пару часов мы были уже на побережье Лигурийского моря. В городке Пьетросанти намечалась художественная тусовка, в одной из многочисленных галерей открывалась выставка скульптур местной художницы- что-то связанное с арийцами, летчиками и орлами. Рядом в зале шла презентация книжки писателя. На площади в кафе под тентами сидели экстравагантные художники- немцы, англичане, французы, прямо как в каком-нибудь фильме Антониони. Я спросила, а сколько жителей в этом городке, столь насыщенном культурной жизнью? Мне сказали- тысяч 60. В местном музее красовались толстяки известного итальянского мастера, площади городка были насыщены современной скульптурой… На открытии был фуршет с пирожными и вином, телевизионщиками и тусовщиками, дамами в мехах и девушками в джинсах. Всё как в Питере. Только культуры и её продуктов на единицу жителей раз в 200 больше.

Несмотря на это я сказала: «Даша, тебе пора домой, в Петербург!».