АЛЕКСАНДР МАНОЦКОВ

Александр Маноцков, 33 года, композитор, руководитель ансамбля «А Бао А ку». Пишет музыку для кино, ТВ и театра. В кино им написана музыка для фильма «История болезни»(снимается на Мосфильме,по Чехову), пишет для фильма «Мелюзга» (снимается там же, по Куприну). На ТВ- звучит в сериалах «Евлампия Романова-2»(премьера в этом сентябре), «Формула», в фильме «Повелитель эфира». В Москве сотрудничает с театральным режиссёром Кириллом Серебренниковым, готовится постановка спектакля «Голая пионерка» с музыкой Маноцкова в «Современнике». Участник многих совместных проектов с художниками и литераторами в музеях и галереях.

В сентябре планируются выступления в клубе «Зум», в октябре- в Союзе композиторов.

-Александр, когда ты начал писать музыку?

-Когда? Ну, принято ходить в школу при Консерватории, подавать надежды, быть блестящим виртуозом =пианистом, потом писать трудно перевариваемую, никому ненужную музыку… У меня всё было по другому. Я всегда знал, что буду писать музыку. Но нигде не учился. Не то, чтобы мои родители не замечали, что я тянусь к музыке. Но как-то так получилось. Вырос под музыку Моцарта, под 40 симфонию обожал танцевать. Родители- преподаватели истории всё время ставили пластинки с записями классической музыки. Чайковского не любил ещё донатально. Когда моя матушка, на сносях, слушала 5 симфонию в Филармонии, я так возмущённо взыграл во чреве, что ей пришлось уйти…

Потом учился в Университете, в аспирантуре пытался стать африканистом-религиоведом, с первого курса занимался музыкой, сначала «подпольным» арт-роком, потом джазом, но всё время цель была одна – сочинять С музыкой впервые плотно столкнулся в армии…

-В армии?

-Да, я бросил аспирантуру и ушёл служить на флот. Люблю опережать удары судьбы и самого себя отправлять туда, куда бы она и не догадалась. Возникает иллюзия, что всё в моих руках. В военном оркестре бил в барабан, играл на контрабасе. Я- слухач. Попал в компанию хороших музыкантов. Понял, что должен писать музыку сам. Пошёл учиться к А.Г.Юсфину, на его семинар для самодеятельных композиторов. Это такое замечательное место, где наиболее коротким путём можно убедиться в том, что ты- музыкальный графоман. До сих пор не понимаю, почему Юсфин меня не выгнал, я пришёл к нему, не умея ноты за собой записывать. Потом- учёба у потрясающего композитора современности Вячеслава Гайворонского, которого почему то по ошибке многие считают джазовым трубачём.

-А на самом деле?

-На самом деле этот человек , замечательный академический композитор, создал что-то типа системы химических элементов Менделеева- но только в области современной музыки. Скоро выходит книга Гайворонского «У врат храма», которая станет настольным учебником каждого, кто занимается живым творчеством в музыке. В своей книге он свёл воедино современную музыкальную теорию, дает инструментарий для анализа и создания музыки. И вот этот человек для меня и есть то, что музыканты на своём жаргоне называют «шеф», с ним я занимаюсь до сих пор. Музыка- это цеховое ремесло, и всему, что я умею, я учился у мастеров Он- шеф в цехе современных музыкантов. Музыка- это цеховое ремесло.

-А ты тоже хотел бы со временем стать «шефом»?

-Нет для вопроса контекста. Любой музыкант должен заниматься созданием правильной среды. У меня уже тоже есть ученики. Я занимаюсь сольфеджио с любительским хором церкви Рождества Иоанна Предтечи. Я там работаю звонарём, а по воскресеньям мы поём раннюю литургию. Образовалась группа людей, некоторых из них я учу петь по нотам. У нас полтора поколения назад ещё почти все умели петь по нотам, или просто чисто петь – если в деревнях.

-А теперь- никто не умеет…

-Это огромная проблема, на самом деле. У нас культура подростковая. Подросткам свойственно мечтать. Людей привлекают умения, в смысле- эффект от умения. Человек не видит, что, чтобы завладеть тем, что он хочет, надо перестать быть тем, кто этого хочет. Мотив всегда ограничивает человека. Сейчас у всех какой-нибудь мотив. Смотрят фильм- с целью, чтобы их развлекали, спектакль- чтобы было смешно. Слушают музыку- чтобы энергией подзарядиться.

-О, это очень знакомо! Стихи слушают и хотят, чтобы было смешно, чтобы вставляло. Волей-неволей начинаешь ориентироваться на скучающего, вялого, того, кого трудно расшевелить. Типа трупа. Читаешь стихи- будто труп пытаешься оживить электрическими разрядами.

-Мне вот никогда не бывает скучно. Терпеть не могу, чтобы меня развлекали. У меня группа крови, что ли, другая. Два поколения назад абсолютно все люди страстно пели, могли танцевать без сопровождения, под собственные хлопки в ладоши. Когда говорят «энергия», представляю себе бледного, прыщавого, грязноволосого хиппи, который похож на шланг, у которого нет своего напора. Всё время надо накачивать.

-Не любишь хиппи?

-Как принцип не люблю. Дело не в хиппи, конечно, а вот в этом способе слушания. Им достаточно сыграть 16 тактов аккомпанемента ритмично - начинают подрагивать. Если сильно подрагивают- хорошая музыка. Музыка низводится до уровня простой пульсации. Правда, когда исполняешь что-то тёплое, настоящее, интровертное, понимаешь, что зацепил слушателя - возникает риск манипуляции другого типа. Это искус, дьявольщина. Ты этим овладел, но не стал другим. Для музыканта это разрушительно, и чем тоньше манипуляция- тем разрушительнее. Лучше уж честно «колбасу» запузырить. Но для слушателя и так, и сяк, это как алкоголизм. Организм не вырабатывает свою музыку, свой алкоголь. Ему всё время нужны искусственные вливания извне.

-Люди ослаблены. Они отдали из вежливости себя на растерзание сильным, крикливым, наглым, всовывающим им свой продукт. Мне иногда кажется, что эта ослабленность связана с какой то ослабленностью души. В количественном измерении души стало в людях меньше, и этим пользуются манипуляторы. Часто их сила –от дьявола. Они одухотворены, но со знаком «минус».

-В языке банту есть такое слово «мунту». У них нет представления о том, что такое хорошо и плохо, мунту- это количественное измерение души, то есть- иметь жизни больше или меньше в себе. Всё вокруг имеет больше или меньше жизни в себе. Да и у европейцев, первоначальное понятие души связано с отличием мёртвого от живого. Иметь душу- значит быть живым, в отличие от мёртвого. Все как-то забывают об этом простом переводе слова «душа». Цель христианина- быть живым.

-Быть живым- это самое трудное…

-Если я правильно существую, то живу. Когда я пью пиво, то на время опьянения я исчезаю, становлюсь мёртв. Зачем увеличивать количественно пятна смерти в своей жизни? Вот давать интервью для глянцевого журнала- это ведь полный бред. Это как дом какой-нибудь, в котором прекрасная, налаженная жизнь кипит. А вышел из дому, чуть высунулся- а там, за розовыми стенами, полный трындец, вурдалаки приближаются. Разговаривать лучше, чем не разговаривать. Я предпочитаю рассказывать о том, что увидел за дверью. Я виноват, что что-то не смог рассказать доходчиво…

-Ох уж это чувство вины! Мне кажется, что всю наша нация вымрет под корень из-за навязанного манипуляторами и ложно понятого чувства вины… Всех моих знакомых изуродовало чувство вины больше, чем военные шрамы. Чувство вины мешает людям жить, калечит судьбы. Когда человек расстаётся с чувством вины, а заботится о своём самопроявлении- от этого становится легче всем, включая тех, кого он своей виной мучает.

-Нет, не согласен! Чувства вины нет у тех, кто нас грабит. Они смотрят на нас, как на баранов. И мы им позволяем так смотреть на нас. Мы имеем чувство вины, а они- нет. Им кажется, что то, что мы изображаем из себя баранов- это нормально. Я занимался вокалом с одним преподавателем, он часто так дразнит учеников : «Чего извооолите?». В постановке голоса очень чётко слышна социальная позиция человека. У большинства современных людей- зажатые голоса «халдеев», в которых закодировано что-то баранье, типа «всё хорошо, тра-ла-ла! Всё нормально! Тра-ла-ла и ничто не уверит меня в том, что что-то не так- тра-ла-ла!». В Москве этого меньше.

-Меньше халдейски зажатых голосов?

-Да, но при этом Москва- это ужас! Все мы делаем ужас, живём по двойному стандарту, делаем изо всех сил, наилучшим образом, своё дело - и всё для того, чтобы человек не отошёл от рекламы. И выигрывает всегда низменный мотив. Выигрывает тот, кто зарабатывает. Непонятно кто, но он всех поимел. Тот, кто делает настоящее - он это делает вопреки.

- Показатель- если удаётся растрогать современного человека с его притупившимися чувствами?

-Вот в Испании плачут, когда слушают музыку. Там массово любят музыку, любят настоящее переживание. У нас музыка- это фон. В Испании- после терактов- люди вышли на улицы и за один день сместили проамериканское правительство и выбрали человека, который вывел испанские войска из Ирака. На них не действуют заклинания. Они - живые. Музыканты, которые работают на живого слушателя - работают против омертвения нации. Хочешь узнать, что происходит в стране - послушай её музыку, как говорили древние.

-То есть ты как музыкант занимаешься оживлением трупов?

-Трупов в виде самих себя, прежде всего. Я не люблю, когда живёшь в стране, и говоришь «они». Я стараюсь быть христианином. Христианин- это свет. Никакой светской музыки и морали не бывает. Это оксюморон. Не знаю ни одного хорошего композитора, который бы не был религиозен. Всё равно в творчестве прорывается религиозное, повязанное на фольклоре.

-Это как в хорошей поэзии- прорывается то, что от человеку надиктовывается, от него не зависит.

-Профессионализм заключается в том, чтобы не испортить. Когда мне первый раз заказали написать музыку - оперу, я должен был её за месяц написать и за месяц оркестровать. Было такое ощущение - вот ты всю жизнь думал, что это по любви, и вдруг за деньги. Важно не слишком рано попасть в такую ситуацию, тогда внутри себя выкраиваешь пространство для маневра

-Ты живёшь исключительно на деньги от музыки?

-Да, я композитор фул-тайм - на полное время. В наше время это довольно случайно. Это не зависит напрямую от моих качеств. Клементи был богаче, чем Моцарт. Есть гениальные вещи гениальных композиторов, которых никто не знает. Хотелось бы, чтобы те, кто заказывает музыку, имели музыкальный кругозор пошире, и не говорили всё время, что «народ не поймёт». Народ прекрасно всё понимает. Кстати, большинство наших популярных композиторов – на самом деле songwriters, так бы их назвали на Западе. Композитор - это тот, кто пишет всё, всё умеет. Например, если у «композитора» есть аранжировщик- это смешно. Умение аранжировать- часть профессии.

-Расскажи об ансамбле «А Бао А Ку»…

- Между индийской рагой и сонатой Моцарта гораздо больше общего, чем это кажется. Но проблема современной музыки в том, что она пытается смешивать там, где надо не разделять. Но существует такая точка, из которой вся музыка – одно (наша первая программа так и называется – «Одно»). Вот из этой точки мы как ансамбль и происходим. То есть, мы не ветвь, а ствол. Это не наше изобретение или доктрина, это естественно, к этому приходят и чистые «академисты», Кронос-квартет, например, для которых тоже не существует стилевых границ. Лучше любить Музыку , чем «такую-то» музыку конкретно. На прошлую Пасху сложился наш ансамбль, который для нас является естественным воплощением «просто музыки». И этому тут же стали появляться подтверждения. Самые разные композиторы любят писать для нас, они видят в нас поле пересечений.

21 октября в Союзе композиторов наш ансамбль будет исполнять музыку А.Кнайфеля, Б.Филановского, А.Юсфина, В.Гайворонского, И.Цеслюкевич, А.Маноцкова и других авторов, на скрипке (Наталья Высоких), бузуки (Роман Стансков) и голосе с дарбукой (Александр Маноцков).